Пишет zizis: Покажу-ка я вам пару усадеб. Они не заброшены, даже скорее наоборот, и довольно интересны. Стоят рядом, в десятке километров от замечательного городка Старица. (30 фотографий)
Начнем с той, что более известна, более интересна и более доступна. С родового гнезда известного мецената, театрала, литератора Великопольского Ивана Ермолаевича. Кстати, на столбе написано “Внимание, аисты”.
В Тверскую область Иван Ермолаевич перебрался выйдя в отставку. А до отставки он служил в Семеновском полку. Во время знаменитого бунта он был в отпуске, дома в Казани, так что после расформирования попал в пехотный полк под Псковом.
Там он продолжал охмурять прекрасных дам, писать им в альбомы стихи и играть в карты.
Там же он сошелся с Пушкиным, с которым был знаком еще по Петербургу. «Оба вращались в свете, посещали одни и те же литературные салоны и общества… Человек с добрым и доверчивым сердцем, Великопольский всю жизнь был увлекаем двумя пагубными страстями: к картам и к литературе; ни в литературе, ни в картах ему не везло… В карты Великопольского обыгрывал даже Пушкин, которого все обыгрывали». А.М. Гордин
Однажды Александр Сергеевич в очередной раз выиграл у Ивана Ермолаевича 500 рублей и написал ему по этому поводу письмо. Сделайте одолжение, пятьсот рублей, которые Вы мне должны, возвратите не мне, но Гавриилу Петровичу Назимову, чем очень обяжете преданного Вам душевно Александра Пушкина”.
Денег у Ивана Ермолаевича не было и долг пришлось отдавать семейными драгоценностями и книгами.
после выхода в отставку Великопольский перебрался в Тверскую губернию, где получил в наследство от матери имение. Денежные дела пошли на лад, он стал настоящим помещиком, начал строить эту усадьбу, разбил потрясающий парк. У него даже было две оранжереи: одна для экзотических цветов, а вторая для ананасов. Буржуа, так сказать.
В то время он часто выезжал в Москву, посещал театры, мечтал поставить что-то из своего. Но с литературой, как и с картами, ему не везло.
Впрочем, поддерживал он не только своих друзей и знакомых. У себя в поместье организовал больницу для крестьян, талантливых детей отправлял на учебу в Казанский Университет.
Строительство усадьбы началось вот с этой Владимирской церкви. Она была построена в 1746 году задолго до Ивана Ермолаевича тогдашним владельцем имения Петром Романовичем Чоглоковым.
А до каменного храма с 1706 года на этом месте стояла деревянная. церковь, но после покупки имения у Сытина, перестройку Петр Романович решил начать именно с церкви.
Сейчас уже мало что осталось внутри, но состояние стен хорошее и видны следы восстановления.
В уголке был обнаружен фрагмент не очень характерной для православной церкви каменной статуи святого. А может это просто большой кусок стены с одним из четырех бывших тут барельефов евангелистов.
В паперти на стене была надпись: «Сей св. храм построен 1746 г. Помещиком Петром Романовичем Чогловым. Внутри в теплой церкви стенная живопись возобновлена 1913 г. на частные пожертвования, благодаря стараниям церковного старосты полковника Андрея Николаевича Чаплина и священника Степана Симакова. Живопись производил живописец И. П. Кочеров». Zizis: Я ее не нашел, может плохо смотрел.
Церковь имела три престола: главный – во имя Владимирской Божьей Матери, правый – Николая чудотворца и левый – Дмитрия Солунского.
Как религиозное сооружение, церковь закрыли в 1937 году. Долгое время в ней находились колхозные склады.
В начале 80-х в Чукавино организовали базу отдыха одного из тверских заводов. Усадьбу и церковь почистили и даже произвели косметическую реставрацию.
Там и сейчас стоят леса и видны следы работ. Не знаю, на сколько это можно назвать реставрацией.
Под куполом обнаружилась лепнина. Чоглов, строитель этой церкви, был в ближайшем родстве с племянницей императрицы Елизаветы Петровны. Видимо отсюда и корона.
Последней была построенна ограда. В ней с южной и восточной стороны находятся ворота. Это восточные. Центральная часть в виде арки с фронтоном, в ней были двухстворчатые кованые ворота, для входа и выхода служили две боковые арки.
На территории внутри ограды находится погост. Тут похоронены бывшие владельцы усадьбы. Это могила последнего из владельцев усадьбы – действительного статского советника Ермолая Николаевича Чаплина.
Где-то тут похоронены и Иван Ермолаевич Великопольский с супругой Софьей Матвеевной.
Сейчас усадьба то ли восстанавливается, то ли ее выкупили. По крайней мере, сама она закрыта, но никакой охраны, равно как и людей не повстречалось.
Плавно переносимся на пару километров западнее и попадаем в Коноплино. Тут так же есть большая усадьба, ранее принадлежавшая писателю, историческому беллетристу Ивану Ивановичу Лажечникову. Вездесущий Александр Сергеевич назвал его “русским Вальтер Скоттом”.
Уже в 15-ть Иван Иванович напечатал свою статью “Мои мысли”, а возрасте 22 лет участвовал в ополчении 1812 года и взятии Парижа. В 1819 оставил военную карьеру и посвятил себя образованию.
В 1837 он ушел в отставку и поселился здесь, в Коноплино. Убыточная усадьба была выкуплена у родственницы знаменитого математика Лобачевского.
Здесь были созданы самые значимые его произведения. Проведенные здесь годы Иван Иванович считал самыми спокойными и счастливыми в своей жизни. Но такое уединение имело и обратную сторону:
Финансовые трудности заставили Лажечникова продать эту усадьбу в 1842 году, он вернулся на государственную службу в Москву и жил там на Плющихе. Усадьба поменяла нескольких владельцев, после революции стояла бесхозной, а после Великой Отечественной тут был дом престарелых.
Zizis: Сейчас на территории усадьбы ведутся строительные работы, на въезде стоит шлагбаум, по территории гуляет охрана. “Частная собственность! Фотосъемка запрещена! Хозяин не велит!” Что тут будет и кто хозяин, на эти вопросы ответов я не получил.
