Элли Кэшел и Эрика Люпинацци – основательницы фотопроекта о людях, живущих с заболеваниями, которые остаются незаметными постороннему глазу. В подростковом возрасте обеим девушкам диагностировали хронические заболевания, поэтому они решили дать слово людям, которые живут с «невидимыми» болезнями и страдают от непонимания со стороны окружающих.
Хроническая форма болезни Лайма.
Элли: «Мне пришлось научиться постоять за себя, особенно во время разговоров о моём противоречивом диагнозе. Мне попадались врачи, которые говорили, что у меня умственное расстройство, и мне приходилось искать в себе силы им возразить».
Элли: «Мне пришлось научиться постоять за себя, особенно во время разговоров о моём противоречивом диагнозе. Мне попадались врачи, которые говорили, что у меня умственное расстройство, и мне приходилось искать в себе силы им возразить».
Системная красная волчанка.
Эрика: «Каждый день я пытаюсь научиться любить тело, которое не поддаётся контролю. Непредсказуемость – вот самый болезненный аспект этого заболевания. Мне жутко от мысли, что моё тело не позволит мне прожить жизнь так, как я того хочу, но в то же время я решила не позволять страху сдерживать себя».
Эрика: «Каждый день я пытаюсь научиться любить тело, которое не поддаётся контролю. Непредсказуемость – вот самый болезненный аспект этого заболевания. Мне жутко от мысли, что моё тело не позволит мне прожить жизнь так, как я того хочу, но в то же время я решила не позволять страху сдерживать себя».
Сахарный диабет 2-го типа.
Кристиан: «Важно не только заниматься самообразованием, но и просвещать окружающих: свою вторую половинку, друзей, семью. Рассказывая близким не только о своём самочувствии, но и о том, что такое жить с диабетом, я научился быть внимательным к самому себе и к тем, кто находится рядом».
Кристиан: «Важно не только заниматься самообразованием, но и просвещать окружающих: свою вторую половинку, друзей, семью. Рассказывая близким не только о своём самочувствии, но и о том, что такое жить с диабетом, я научился быть внимательным к самому себе и к тем, кто находится рядом».
Астма.
Рейша: «Самые простые вещи, например, дыхание, даются тяжело людям, болеющим астмой. Если ваша цель звучит как «сегодня я хочу дышать», то вы совершаете большой подвиг, потому что даже спуск по лестнице, поездка в метро, присутствие в воздухе пыльцы или смога затрудняют ваше дыхание. Однажды я услышала фразу «Жить с астмой, это как быть рыбой, выброшенной из воды», и это чистая правда».
Рейша: «Самые простые вещи, например, дыхание, даются тяжело людям, болеющим астмой. Если ваша цель звучит как «сегодня я хочу дышать», то вы совершаете большой подвиг, потому что даже спуск по лестнице, поездка в метро, присутствие в воздухе пыльцы или смога затрудняют ваше дыхание. Однажды я услышала фразу «Жить с астмой, это как быть рыбой, выброшенной из воды», и это чистая правда».
Сколиоз.
Вивиан: «Моя семья и друзья иногда забывают, что у меня сколиоз, что я просыпаюсь каждое утро с болями в спине. В этом нет их вины, ведь я не жалуюсь на своё заболевание без конца, поэтому об этом легко забыть. Я работаю официанткой и стараюсь не носить тяжелые подносы. Для меня это тяжело физически, и мне постоянно приходится напоминать людям об этом. Мне кажется, они считают меня ленивой работницей».
Вивиан: «Моя семья и друзья иногда забывают, что у меня сколиоз, что я просыпаюсь каждое утро с болями в спине. В этом нет их вины, ведь я не жалуюсь на своё заболевание без конца, поэтому об этом легко забыть. Я работаю официанткой и стараюсь не носить тяжелые подносы. Для меня это тяжело физически, и мне постоянно приходится напоминать людям об этом. Мне кажется, они считают меня ленивой работницей».
ВИЧ.
Тай: «Люди, имеющие ВИЧ-положительный статус, живут со стигмой. Окружающие автоматически записывают вас в недееспособные, и не допускают мысли, что вы на что-то способны. То, что у меня ВИЧ, не означает, что я больше не могу куда-то ходить, петь или чем-то заниматься. Это не означает, что я не могу ходить на свидания, влюбляться. Я личность, я по-прежнему человек».
Тай: «Люди, имеющие ВИЧ-положительный статус, живут со стигмой. Окружающие автоматически записывают вас в недееспособные, и не допускают мысли, что вы на что-то способны. То, что у меня ВИЧ, не означает, что я больше не могу куда-то ходить, петь или чем-то заниматься. Это не означает, что я не могу ходить на свидания, влюбляться. Я личность, я по-прежнему человек».
Болезнь Крона.
Эван: «Когда у меня диагностировали болезнь Крона, мне пришлось отказаться от некоторых своих целей. Например, я не могу служить в армии и ездить на гастроли, потому что мне постоянно нужно иметь под рукой холодильник, чтобы хранить лекарства».
Эван: «Когда у меня диагностировали болезнь Крона, мне пришлось отказаться от некоторых своих целей. Например, я не могу служить в армии и ездить на гастроли, потому что мне постоянно нужно иметь под рукой холодильник, чтобы хранить лекарства».
Эндометриоз.
Татьяна: «Самая большая проблема заключается в том, что у очень многих женщин не диагностирован эндометриоз, потому что они о нём никогда не слышали. Когда я приходила к врачу и жаловалась на боли, он отвечал: «Все через это проходят, это из-за менструации». Мне поставили диагноз только спустя шесть лет».
Татьяна: «Самая большая проблема заключается в том, что у очень многих женщин не диагностирован эндометриоз, потому что они о нём никогда не слышали. Когда я приходила к врачу и жаловалась на боли, он отвечал: «Все через это проходят, это из-за менструации». Мне поставили диагноз только спустя шесть лет».
Язвенный колит.
Райан: «Многие из моих друзей ничего об этом не знали. Я не хотел их отягощать. Я переживал, что если расскажу, то меня начнут жалеть, но в то же время мне хотелось, чтобы они просто знали, что происходит, если мне, например, нужно выйти из класса или что-то в этом роде».
Райан: «Многие из моих друзей ничего об этом не знали. Я не хотел их отягощать. Я переживал, что если расскажу, то меня начнут жалеть, но в то же время мне хотелось, чтобы они просто знали, что происходит, если мне, например, нужно выйти из класса или что-то в этом роде».
Гемофилия.
Патрик: «В настоящее время медицина позволяет людям с гемофилией жить нормальной жизнью. Я принадлежу к первому поколению людей, которые благополучно живут с гемофилией, но 80% остального мира до сих пор не имеет доступа к качественному медицинскому обслуживанию».
Патрик: «В настоящее время медицина позволяет людям с гемофилией жить нормальной жизнью. Я принадлежу к первому поколению людей, которые благополучно живут с гемофилией, но 80% остального мира до сих пор не имеет доступа к качественному медицинскому обслуживанию».
