Пишет Рая Степаненко: Пересматривая старые фотографии о Петербурге-Ленинграде, я увидела много таких, которые хотелось долго рассматривать. Причем – некоторые вызывали легкую грусть, а другие – радость оттого, что больше такого никогда не будет. Я хочу, чтоб вы тоже их посмотрели. Надеюсь, что у вас они вызовут подобные чувства. (19 фотографий)
А это “Пассаж”. Утром, перед его открытием у дверей обычно была толпа женщин. Но огромные толпы собирались в конце месяцев. Всех месяцев. Потому что, в эти дни всегда что-то “выбрасывали”, т.е. привозили что-то дефицитное. Толпа вбегала ровно в десять часов и сразу образовывались очереди. Только потом вставшие в них узнавали – за чем они стоят. Я тоже там бывала.
А эта очередь – в кондитерский магазин. Видите – там больше женщин. В этот магазин несколько раз в неделю привозили наборы маленьких пирожных и шоколадно-вафельных тортов. Это считалось очень дефицитными и вкусными продуктами. Я тоже там стояла. Сейчас, к большому счастью, я могу это все купить в любом магазине. И даже – не покупаю вообще. Потому, что сладок только запретный плод )
Ну а это очередь за книгами. В советское время книги тоже “выбрасывали” и все их “хватали”. Это раньше так говорили ). Около предприятия, где я работала, был книжный магазин. И часто бывало, что в отдел заглядывала какая-нибудь сотрудница и кричала: “Девочки, дают “Анну Каренину”! К примеру. Все вскакивали и бежали. Это считалось более, чем уважительной причиной.
Тут, я думаю, очередь за мороженым по 28 копеек. Не знаю, какой это год. А, возможно, что и не за мороженым. Судя по составу очереди. В таких ларьках могли “выбросить” какие-нибудь консервы или замороженных кур. А вы знаете, как продавали замороженных кур? Они обычно были в деревянном ящике и замораживались огромными пластами. Продавщица брала пласт, просила очередь расступиться и бросала его на пол. Таким образом – пласт раскалывался и куриц можно было продавать по отдельности. Они, как правило, имели дикие позы. Моя маленькая дочка как-то сказала, глядя на такую курицу: “Мама, ее наверно, застрелили как раз, когда она бежала”.
О, а это очередь в “Север”. Думаю, что это в обычный день, потому что перед праздниками за тортами и пирожными стояла очередь чуть ли не до Садовой!
К моему сожалению – мы никогда больше не увидим этой булочной. На углу Невского и ул. Восстания. Я ее прекрасно помню. Вообще, помню многие булочные. Сейчас их нет. Там лежала большая вилка, привязанная веревкой. Этой вилкой нажимали на хлеб и определяли – свежий он или нет. Там всегда вкусно пахло )
Это, мне кажется, витрины булочной в начале Невского. Рядом с “Лавкой художника”.
И, слава богу, мы больше не будем одобрять ленинскую политику КПСС. Внутреннюю и внешнюю.
Не увидим огромные портреты Владимира Ильича. И вот этот рыбный магазин на первом этаже Дома моделей (это он так раньше назывался) – мы тоже никогда не увидим. Потому, что его больше не существует. Он долго держался. Мне казалось, что там не может быть ничего другого, там был такой запах копченой рыбы, что, казалось – стены им пропитались. Но нет. Сейчас там что-то другое. Не продуктовое.
Мы теперь знаем, что вся власть в СССР не принадлежала и сейчас не принадлежит народу. Поэтому таких плакатов видеть не хочется.
И телефонов-автоматов мы не увидим никогда. Они уже не нужны никому. А раньше, помните – просили разменять мелочь, чтоб была двушка…
Это, мне кажется, на Каменноостровском, после Карповки. А может, и нет… Теперь уже нет овощных магазинов. Ну, я не видела нигде. Помните, картошку нам насыпали через такую трубу, где наверху были весы, а потом продавщица палкой ее проталкивала. А мы должны, были наклонившись в неудобной позе, держать сетку и дышать ужасной пылью )
Автоматов с газированной водой тоже, кажется, нигде уже нет. Я вот теперь не понимаю – помните, стаканы мыли таким фонтанчиком. А куда потом девалась та вода? Похоже, что она циркулировала, а потом мыла следующий стакан…
Это на Сенной. Объявления об обмене квартир. Каким надо было обладать умом и количеством времени, чтобы совершить обмен по таким объявлениям!
карл: 
Michael
Shtroff
Виктор
Вадим
Max
