ФотоТелеграф

Пишет Ридус: Корреспондент Ридуса отправился в Киев и побеседовал с активистками движения FEMEN — о жестокости полиции, Pussy Riot и источниках финансирования. (10 фотографий)

Вместо пролога

Я стою перед старой деревянной дверью на втором этаже старого дома по улице Богдана Хмельницкого. Дверь открывается, и на пороге появляется красивая миниатюрная девушка с широко распахнутыми глазами.

— Проходите. Чай будете?

Это Оксана, активистка движения FEMEN и, по совместительству, главный художник самого скандального гражданского объединения Украины. В комнате, куда она проводит меня, я встречаю еще двух «феменисток» — Инну и Сашу Шевченко. Они не сестры, хотя и чем-то неуловимо похожи.

Шарики и грудь

Идея движения пришла к Анне Гуцол, организатору FEMEN, в 2006 году. Тогда же она познакомилась с Инной и Сашей, которые в маленьком городе Хмельницке создавали свое небольшое женское движение.

Анне идея понравилась и через год она уехала в Киев, осваивать новые территории. А еще через год к ней отправились Инна и Саша. Там все они нашли Оксану, и 10 апреля 2008 года было объявлено о создании FEMEN.

Как говорит сама Анна, изначально каких-то конкретных целей у «феменок» не было. Просто хотелось сделать женское движение, которого на Украине не было. «Мы сделали правильное дело в том плане, что теперь на Украине все нас воспринимают как должное. Никто больше не делает круглые глаза, что вышли девчонки и орут. Раньше это вызывало недоумение: «Как же так, бабы выходят и что-то кричат о правах». А теперь нас уже начинают уважать», — признается Анна.

Правда, для того, чтобы достучаться до украинской публики, девчонками пришлось пойти на эпатаж. Сегодня мало кто помнит, что изначально FEMEN не раздевались на своих акциях. Демонстрации, по словам самих участниц, скорее напоминали выход на прогулку детского сада: девчушки в маечках, с шариками и венками. Такое никого удивить не могло. Тогда и пришла идея раздеваться.

«Поначалу было, конечно, психологически тяжело. Это же надо перебороть себя, заставить обнажиться на публику. Но потом уже пошло-поехало, теперь мы просто отдаем себе отчет в том, что грудь – это наше действенное оружие, которое привлекает внимание к проблемам, о которых мы говорим», — объясняет Инна.

— А как вообще проходит набор новых участниц? В частности, тех, кто будет потом на акциях раздеваться? Есть какой-то кастинг?

— Нет, ты неправильно называешь, не кастинг. Сейчас, на этом этапе развития нашего движения, к нам просто приходят девчонки, сами пишут. Но их не так много.

Саша перебивает Инну, продолжает объяснять:

— На самом деле нет такого, что приходит какая-то масса девушек, а ты из них уже выбираешь: ты подходишь, а ты – нет. Ведь мы делаем очень смелые, радикальные вещи, которые сложно делать морально, психологически. Потому что тебя, прежде всего, не понимает окружение: и на работе, и на учебе.

В общем, пока в FEMEN активисток хватает. По предварительным подсчетам, всего топлесс-активисток на Украине около 30. Еще 300 человек занимаются поддержкой организации: рисуют плакаты, выходят вместе с раздевающимися активистами для создания массовки и т.п.

— По поводу работы и учебы. Были прецеденты, когда девушек выгоняли из вузов или увольняли?

— С учебы не выгоняли. Просто угрожали, что отчислят. А с работы увольняли. Вот хотя бы меня. Я работала журналистом в киевской администрации и после акции у Кабинета Министров меня уволили.

Позже, на встрече с делегацией журналистов из Дании, Инна еще раз расскажет эту историю и признается, что возвращаться к своей профессии, по крайней мере на Украине, она не собирается.

Сексуальное оружие

К выбору мест для своих акций девушки подходят ответственно. Саша объясняет, что акции стараются проводить в труднодоступных местах.

— Мы не просто выходим на Майдан (Незалежности – прим. авт.), чтобы кричать «в пустоту». Мы пытаемся пробраться в места, в которые пробраться сложно, где акции делать не принято.

Выбор информационного повода для проведения акции – отдельная тема. Поскольку движение все-таки женское, то и одна из главных его целей – борьба с патриархатом во всех сферах современной украинской жизни. Отсюда протесты напротив Верховной Рады, недавняя акция на колокольне собора Софии Киевской и выступление против Сильвио Берлускони в Италии.

— Женщина должна брать голым телом. Это ее оружие, ее аргумент против патриархата. Казалось бы, патриархат и проявляется как раз в том, что женское тело является сексуальным объектом. Но если этот объект подчинен мужчине, и если только он решает, где этому объекту раскрыться – в рекламе пива или проституции, то да, тогда женщина подчиняется патриархату. Но если эта женская сексуальность становится неуправляемой, не подчиняется мужчине, то тогда она и становится мощным оружием.

С этой аргументацией согласились не все. Раздеваться девчонки начали в 2010 году, и тогда же в FEMEN наметился раскол. По словам Саши, в какой-то момент в организации возникла идея разделиться на два лагеря: FEMEN Ultras и FEMEN light. Одни должны были продолжить мирные шествия в маечках, а вторые брали бы исключительно грудью.

К счастью, раскола не произошло. Переломив себя, нынешние топлесс-активистки выработали единую концепцию борьбы за свои права, дали ей звонкое название «секстремизм» и отправились покорять мировую общественность.

— Логично предположить, что если вы снимаете топы, то будет какой-то момент, когда придется расстаться с трусами.

— Ничего страшного, скоро все будет. Если надо, разденемся полностью.

На этом месте девчонки смеются, а Инна пояснет, что в самой идее обнажиться полностью ничего такого нет, только вот закон Украины (да и России тоже) не позволяет разгуливать без трусов в общественных местах.

— В России немного сложнее. Вот вам, кстати, одно из проявлений патриархата. Сейчас в России нет какой-то своей активной ячейки FEMEN. Нет девушек, готовых выйти топлесс. Это говорит о том, что они забиты вот таким великоросским патриархатом и им сложно и страшно делать что-то такое из ряда вон выходящее.

Коллеги по цеху

— Ячейки, конечно, нет. Но есть же в России и свои активистки. Вспомнить тех же Pussy Riot. Какое ваше к ним отношение?

— Как общественные активисты, мы их поддерживаем, считаем неправильным держать их в тюрьме и считать преступниками. То, что сейчас с ними происходит, это большая глупость со стороны Путина и Гундяева.

С мнением Саши категорически не согласна Инна.

— Не все согласны в организации с таким мнением. Я вот лично считаю, что их действия – это откровенная кража. Они просто пи*дят у нас идеи. Та же их акция на троллейбусе – это повторение нашего сценария на автозаке. Но все бы ничего. Мы всегда готовы поддерживать наших последователей. Но когда эти активистки заявляют, что FEMEN себя изжили и ничего показать больше не могут, хотя сами делают то же самое… Я их называю просто… как это – пи*дуны? Это мое личное мнение, но такой активизм я не поддерживаю.

— То есть, если для Pussy Riot все кончится хорошо, то выступать с ними FEMEN не будет все равно?

— Да мы и до этого (ареста) не планировали с ними сотрудничать. Мы всегда готовы сотрудничать с теми, кто открыто признается, что их на акции вдохновили FEMEN. Но люди, которые появились без году неделю и судят об уже не просто украинском, а европейском движении, не наши. Это просто обидно немного.

Критики и поклонники

— В сетевой энциклопедии Lurkmore.ru о вас есть статья, которая начинается со следующей фразы: «банда украинских студенток-проституток, страстно желающих удачно выйти замуж за «богатого и красивого»”. Как вы это можете прокомментировать?

— Ну, как мы это можем комментировать? Хорошо, что мы и туда попали. Мы всеядные, что касается интернета и масс-медиа.

— Хорошо, а как вы относитесь к высказываниям, что FEMEN вредит имиджу Украины?

— А никто не объясняет, каким именно образом мы вредим имиджу-то. Вот ты можешь пояснить?

— Главный аргумент такой: FEMEN борется против проституции, но раздеваясь, выставляя себя напоказ, оказывается в роли проституток.

— Это к вопросу, что такое проституция и что такое акция протеста. Тут даже объяснять нечего. Любой здравомыслящий человек понимает разницу между тем, что делает проститутка, и тем, что делает активистка, выходящая в защиту своих идей. Некоторые смеются, но есть такая поговорка: «Дурак всегда сначала смеется, а потом плачет».

— То есть, отношение к таким выпадам беззлобное?

— Конечно. Мы уже не засоряем себе мозг такими комментариями. Мы когда-то в «детстве» нашего движения это делали, расстраивались, когда была негативная какая-то реакция. А сейчас мы понимаем, что это вообще особый пласт людей – комментаторы. Для них все – унылое говно. А для кого-то такая деятельность вообще работа. Так что, тут как к убогим отношение.

«Оранжевая прививка»

— Давайте поговорим про задержания. Как себя ведут полицейские? Что происходит, когда FEMEN пропадают из поля зрения фотокамер и уже едут в автозаке или сидят в отделении?

— Как менты могут относиться? Это ж постсоветское пространство. Ведут они себя как долбо*бы. Это не Франция, где к нам подходили и говорили: «Мадам, можно записать ваше имя? Не соизволите ли вы проехать с нами в участок, это не займет много времени?». Единственный раз мы с грубостью за пределами Украины, России и Белоруссии столкнулись в Ватикане. Вот там нас тоже хватали.

— И какая у вас реакция на все это?

— Понимаешь, мы настолько привыкли к этой жестокости, что иногда после акций, когда дома уже смотрим видео и фотографии, думаем: «Ничего себе, он меня там так толкнул, что я упала, чуть башку не разбила». А во время акции я этого не замечаю. Потому что у меня есть цель – заявить о себе и своем протесте. И мне насрать, что за мной там какой-то мент бежит. Единственное, что у нас есть ряд приемов для демонстрации их жесткости. Мы осознанно сопротивляемся. Причем, не потому что нам очень больно, а просто чтобы продемонстрировать, что мы делаем какие-то законные вещи, а нас хватают незаконно.

Оксана, в свою очередь, делится опытом общения с российской полицией. Она одна из участниц скандальной акции на избирательном участке в Москве, где голосовал Владимир Путин. Тогда FEMEN попытались символически украсть урну с голосом будущего президента.

— Московская полиция ведет себя так же, как и украинская. Единственное, что их очень раздражает, что мы из Украины. Начинаются разговоры: «Что вы сюда приехали, зачем вы тут нужны».

Ее слова подтверждает Саша. «Что очень сильно отличается: на Украине с нами не проводят беседы сотрудники СБУ, а в России на допросе всегда сидят ФСБшники”.

Оксана продолжает:

— Меня в Москве допрашивали несколько раз на протяжении 12 часов, почти без перерыва. И постоянно эти ребята из ФСБ внушали мне какую-то идеологию. Мол, что вы там про Россию знаете, у нас тут все замечательно в политическом и гражданском плане. А у вас там в Украине пропаганда европейская и американская против нас. И вы на весь мир Россию порочите.

Кстати, рассуждая на тему акций и задержаний, девчонки приходят к единому мнению: на Украине со свободой слова все-таки посвободнее.

— Как бы местные журналисты не отпирались, стоит признать, что у нас еще все-таки есть какая-то свобода слова. И СМИ – наше главное оружие в борьбе с силовыми структурами. Сейчас это звучит неоднозначно, но та прививка «оранжевой революции», которую страна получила несколько лет назад, даром не прошла. И вот, я думаю, тебе подтвердят коллеги, что если мент журналисту скажет «Не снимай, сука», то корреспондент ему спокойно может ответить в том же духе: «Иди в жопу, у меня есть такое право, Конституция мне его гарантирует». И никто за эти слова бить не будет.

Спонсоры праздника

Главный вопрос, который волнует всех – откуда деньги? На этот вопрос активистки отвечают открыто. Начиналось все с дружбы Анны Гуцол и украинского бизнесмена (и экспата) Джеда Сандена.

Господин Санден на Украине известен как медиамагнат, создавший в свое время крупный холдинг KP Publications, выпускающий журнал «Корреспондент». Кроме того, гражданин США наладил в Незалежной выпуск газеты Kyiv Post. Оба издания на Украине считаются крупнейшими независимыми СМИ и имеют неплохую аудиторию.

Сейчас Санден отошел от дел, однако дружбы с FEMEN не оставил. Разумеется, тесные отношения американца и протестного движения сразу же вызвали подозрения у любителей теорий заговоров и сторонников мнения о проплаченности Госдепом всего и вся.

— Мы довольно давно дружим с Джедом. Он действительно давал деньги на старт FEMEN. Но никогда не вмешивался в нашу деятельность. То есть не было такого, чтобы пришел Санден и заявил: я вам даю денег, а вы пикетируете там-то и там-то.

Анна добавляет, что от каких-то акций медиа-магнат был даже не в восторге. «Он спрашивал у меня, зачем вы делаете вот тут такое, а вот здесь такое. Я ему объясняла принципы FEMEN и последствия тех или иных акций. Чаще всего он соглашался, мол, дело хорошее. Но бывало, что просто не понимал чего-то. Но никогда не осуждал наших действий», — говорит она.

Сейчас, если верить активисткам, основной доход FEMEN поступает от магазина сувениров Femenshop.com и за счет пожертвований сочувствующих. Причем, доходы от магазина, где можно купить, например, «сиськограф» (автограф груди полюбившейся активистки), идут исключительно на покупку атрибутики FEMEN – плакатов, флагов, венков и маек.

— Этих денег не хватает для того, чтобы путешествовать, но мы зарабатываем благодаря благотворительным взносам, которые получаем от сторонников со всего мира.

— И сколько выходит?

— Сейчас это уже достаточно большая сумма — около семи тысяч евро в месяц мы получаем переводами и от магазина. Из этого какая-то часть уходит на зарплаты тем активисткам, которые для FEMEN работают full time.

Кстати, в организации всего четыре девушки получают зарплату. Это Анна, Саша, Инна и Оксана. Остальные активистки работают на добровольной основе. Им бесплатно выдается реквизит, а иногда удается и слетать в другую страну на акцию.

Ничего странного в таком разделении денег нет. Дело в том, что основной костяк из четырех девушек действительно работает только на FEMEN. Никакой другой работы у них параллельно нет, поэтому зарплата из пожертвований в таком случае оправдана.

Поддерживают FEMEN не только деньгами. Например, недавно парижский бизнесмен прислал девчонкам одежду – комбинезоны. А товарищ из Турции расщедрился трусами.

— Эти подарки – символ поддержки всего движения, или просто ребята решили сделать приятное красивым девушкам?

— И то, и другое. Но вообще, прежде всего они поддерживают именно FEMEN, нашу идеологию. А француз с комбинезонами женат на украинской женщине. И он говорит, что любит Украину, что жена поддерживает наше движение, что мы не портим имидж страны, а наоборот, открываем ее новое лицо. Кстати, из Белоруссии нам прислали конфетки. А из России — чайник и магнитики. Напишите там, что мы всем очень благодарны за эти подарки.

Планы на будущее

— А что будет дальше, после FEMEN? Через несколько лет ведь есть какие-то планы на семью, детей?

— После FEMEN? “После” не будет. Детей, конечно, заведем, нарожаем новых активисток! А вообще, вне FEMEN нет жизни. Это же не просто для нас какая-то организация, где мы работаем и что-то делаем. Это уже смысл жизни, образ жизни.

Саша говорит, что перед каждой акцией думает над этим вопросом.

— У нас же сейчас очень серьезные провокационные мероприятия. И перед каждым из них я думаю: «Скорее бы оно уже закончилось все. Скорее бы мы уже оказались в тюрьме, не знаю, или где-нибудь». Ну, чтобы было понимание, что мы сделали это. А после акции, когда уже в отделении сидишь, то сразу думаешь: «Так, а для чего дальше жить? Что мы будем дальше делать?» И уже строишь планы на будущие акции. Вот такой замкнутый круг.

Поддержка со стороны

— Движение FEMEN все-таки молодежное. Как ваши родители относятся к тому, что вы делаете? У них иное мировоззрение и они должны реагировать негативно, я правильно понимаю?

Отвечает Оксана:

— Конечно. Они все боятся за нас. Из-за этого бывают ссоры, родители ругаются, злятся. Мы же совершаем революционные поступки, за которые нас сажают, крадут. Поэтому они за нас очень сильно боятся.

Инна рассказывает о том, что были случаи, когда родители насильно забирали из движения иных активисток.

— А есть ли просто со стороны людей «советской закалки» поддержка? Не родни, а вот именно посторонних взрослых людей?

— А вот тут странная ситуация. У нас сейчас поднялся средний возраст активисток. Если раньше это были студентки, то сейчас выходят и среднего возраста женщины, которые поняли, что можно не бояться бороться за свои права. И в целом нас поддерживают люди постарше.

— Почему так происходит?

— Все просто. Эти люди помнят, как им приходилось в свое время бороться за свои права. И в Советском Союзе. Но особенно в Европе, где молодежь тогда выходила и требовала защиты своих гражданских свобод, достаточно вспомнить ту же сексуальную революцию. Поэтому в Европе люди, кто сейчас уже в возрасте, помнят, что за свои права надо бороться.

— А молодежь?

— А молодежь живет уже на этом всем готовом и не понимает, что даже сейчас надо выходить и отстаивать свои свободы. Они живут с набором этих свобод, не видели борьбы и воспринимают все как данность. И не замечают, как их права потихоньку ущемляются. Но их мы воспитаем.

Эпилог

После нашей беседы выходим на улицу, к памятнику Зои Космодемьянской. Он стоит неподалеку от квартиры Оксаны, которая выполняет роль еще и штаб-квартиры, и мастерской FEMEN.

На углу улиц Олеся Гончара и Богдана Хмельницкого решено сделать с девчонками групповой портрет. На улице яркое солнце, активистки в венках и фирменных майках. Сосредоточенно идут к памятнику.

По пути нам попадается мужичок лет 45 в кожаной куртке. Завидев девушек и узнав в них тех самых топлесс-активисток, он радостно распахивает куртку, будто демонстрирует грудь, и хрипловато кричит «Девчонки, вперед!».

Девчонки радостно смеются, потом вдруг начинают о чем-то шептаться и убегают вперед к памятнику Космодемьянской. Они активистки, революционерки и бесстрашные защитницы своих женских прав. Но, в первую очередь, они просто веселые и симпатичные украинки, бегущие куда-то по Киеву и обсуждающие что-то совсем далекое от протестов, задержаний и грядущих акций.